– Я так не думаю.

– Значит, нам имеет смысл ехать в Солинари и на месте разобраться, что к чему.

Лион молча смотрел на «Танцора».

– А что, если замысел Дамари заключался в том, чтобы увести нас прочь от Мандары? Лоренцо недоверчиво фыркнул:

– Думаешь, он мог получить разрешение и поддержку Борджиа и напасть на город?

– Не знаю, что он задумал, но дело представляется мне весьма странным. – И Лион вдруг резко повернулся к своему отряду:

– На коней! Мы возвращаемся в Мандару!

Санчия сидела на ступеньках часовни, прислонившись головой к каменной стене, когда Дамари въехал во двор.

Закатное солнце освещало его сзади, и сначала была видна только его коренастая темная фигура в кроваво-красном ореоле. Затем, когда он подъехал ближе, она узнала его. Но ничуть не удивилась. Его появление здесь, среди смерти и ужаса, казалось вполне естественным.

– А, Санчия! Как приятно увидеть тебя. – Дамари осторожно объехал ее. – Надеюсь, ты извинишь меня, что я не могу подойти поближе. Это всего лишь мудрая предосторожность. Скажи, ты уже заболела?

– Возможно. – Санчия слабо покачала головой. – Я не знаю.

– А госпожа Катерина?

– Умерла. Вчера. – Она помолчала. – Думаю, что это было вчера. Они все умерли. Марко, Бьянка… Пьеро.

Он кивнул:

– Прекрасно. На это я и рассчитывал. А теперь, если ты не возражаешь, я закончу свои дела в замке. Я скоро вернусь к тебе.

Миновав двор, он быстро поднялся по ступенькам и вошел в замок.

Санчия вновь откинулась назад, прислонившись спиной к нагретому камню. Скоро она спустится на площадь и посмотрит, остался ли в городе кто-нибудь живой. Но пока ей не хочется двигаться, ей так удобно сидеть здесь, у часовни. Она не чувствовала себя одинокой рядом с Катериной и Пьеро.

– Очнись и пожелай мне счастливого пути, Санчия.

Она открыла глаза и увидела Дамари, который приторачивал знакомый ей ящик из красного дерева к седлу своего жеребца. Танцующий Ветер!

– Видишь, он опять у меня. Я говорил тебе, что получу его назад.

Торжествующий вид Дамари удивил ее. Неужели он не понимает, как мало значит сейчас эта статуэтка, чтобы ее потеря могла кого-то взволновать.

– Ты не верила мне, не так ли? – Он взглянул на нее, завязывая веревку. – Я в самом деле очень рад, что ты увидела мой триумф. Я боялся, что здесь не останется никого в живых, кто бы мог восхититься моей находчивостью.

– Никого нет в живых.

– Да и ты полуживая. Так и должно было случиться. – Он улыбнулся. – Скажи мне, мальчик умер сразу? Думаю, он был болен, когда мои люди положили его в повозку.

Пьеро. Он говорил о Пьеро.

– Не сразу. – Она попыталась сосредоточиться на том, что он говорил. – Это ты выкрал Пьеро?

– Один из моих наемников, естественно. Это и в самом деле был великолепный план. Я узнал, что чума вспыхнула в одной из моих прибрежных деревушек неподалеку от Солинари, и было нетрудно занести ее сюда. И кто мог бы подойти для этой цели лучше, чем ребенок, которого ты прижимала к груди? Мой осведомитель рассказывал мне, что вы вдвоем переселились в замок. Оставалось только выкрасть ребенка, увезти его из города и перевезти в Фонтану. Мы продержали его в зараженном доме около двух дней, чтобы быть уверенными, что он тоже заболел.

Это и в самом деле был Дамари – такое же чудовище, как сама смерть. Его ужасные слова как будто разбудили ее, помогли стряхнуть апатию и слабость. Она выпрямилась:

– Кто ты – человек или дьявол? Неужели существо, рожденное женщиной, может творить подобное зло?

– Это было необходимо, чтобы выполнить замысел как можно быстрее и лучше. – Дамари спокойно продолжал:

– Я вернулся в Пизу, чтобы устроить пожар на верфи Андреаса и выманить его и добрую половину его людей из Мандары. Затем я послал своих людей с повозкой и приказал оставить ее в нескольких милях от города. Когда чума дала знать о себе, я отправил один из своих отрядов сюда, чтобы они не дали выйти тем, кто хотел бежать из города.

– Не дали выйти?

– Конечно. Болезнь не должна была распространиться. Борджиа и его святейшество очень боялись, что поднимется большой шум, если эпидемия вырвется за пределы города. – Он улыбнулся. – Я убедил их, что этого не произойдет. Засел в горах, и когда трусливые крысы выскальзывали из города, их встречал мой заградительный отряд. Мы уничтожали их стрелами. Я очень старался держать моих людей на безопасном расстоянии. А тех, кто вынужден был близко подходить к зараженным, я тоже уничтожал.

– Но ты здесь.

– О, я не боюсь заразы. – Он указал на свое покрытое рубцами лицо. – Если бы я должен был умереть от какой-нибудь болезни, то оспа уже забрала бы меня, когда я был ребенком и эта сука Катерина убедила мужа выслать меня и мою мать из Мандары в зараженную оспой деревню. Нет. Я рожден для великих дел. Возглавлять армию, созидать империю.

Санчия покачала головой.

– Ты умрешь здесь, как и все остальные. Все умерли здесь.

На какой-то момент ее уверенный тон заставил Дамари перемениться в лице:

– Только не я. Меня ждет другая судьба. – Он завязал последний узел и вскочил в седло. – Ты еще не чувствуешь запаха дыма?

– Нет.

– А я чувствую. – Он поднял голову и принюхался. – Я поджег замок и сад. А мои люди поджигают город. Еще одна предосторожность его святейшества. Он особенно настаивал на этом. Естественно, мы сожгли и деревушку Фонтану после того, как взяли мальчика из зараженного дома.

– Лион…

– Ты удивляешься, почему я позволил Лиону Андреасу уехать, несмотря на то, что он может распространить болезнь? – Он усмехнулся. – Риск, конечно, имелся. Но мне необходимо было выманить его отряд, чтобы я мог войти в замок без сопротивления. Если бы он заразил кого-нибудь чумой, то мы бы пустили слух, будто он бежал из города, боясь заболеть, и это его вина, что болезнь обрушилась на ничего не подозревающих людей. – Дамари улыбнулся. – А теперь я вернусь в Солинари, и Лион наверняка попадется в расставленную мной ловушку.

Он глянул на нее сверху, и огонек удовольствия загорелся в его тусклых глазах.

– Я в самом деле был бы рад взять тебя с собой. У меня осталось в памяти, как хорошо мы проводили время в моей тюрьме. Не часто удается встретить женщину такую храбрую и такую стойкую. Но, к сожалению, я должен лишить себя этого удовольствия. Борджиа будет недоволен, если узнает, что я оставил в живых хоть кого-то из тех, кто случайно узнал об участии его и его отца в этом деле.

– Ты собираешься убить меня?